№ 22 из серии “Белье”.

Живопись этой серии выполнена в характерной для художника манере, явно, отсылающей к малым голландцам — в особенности к их натюрмортам. Петр проявляет здесь особенный интерес к обыденным, на первый взгляд, маловажным предметам. Значимую роль играет глубокий черный фон — именно он создает необходимый оптический эффект, благодаря которому предметы, с одном стороны, обрамлены этой обволакивающей пустотой, с другой — выведены на первый план во всей полноте своей самости, своего присутствия, здесь-бытия. В самих произведениях словно ничего не происходит, но самом деле они документируют пребывание вещи в себе, их жизнь как отдельных частиц единого мира. Навязчивость внезапно возникшего во сне образа подтолкнула художника на создание живописи, крайне реалистично фиксирующей тонкие полупрозрачные ткани, расползающиеся по ним складки, игру теней и оттенков. Серия во многом напоминает галерею фетишиста, маниакально преследующего объект своего болезненного желания, — телесные капроновые чулки, кружевные бюстгальтера, нижние юбки и комбинации схвачены в своей неприкрытой хрупкости и беззастенчивости одновременно. Чувственное, изображенное Швецовым как знак в виде женского белья, сперва озадачивает зрителя, смущает своей откровенностью и прямолинейностью, на него сначала неловко смотреть, разглядывать эти почти интимные прозрачности и складки. Но, как и все запретное, обычно сокрытое от любопытных глаз, оно притягивает взор и заставляет скользить взглядом по шелковистым и кружевным поверхностям снова и снова. Постепенно чувственное в этой серии произведений трансформируется в образ — практически доведенные до абстракции полотнища простынь стремятся за края холстов и таят в себе все те же волнующие взор складки, а белый растекается на множество других цветов и оттенков: от холодно-серого до тепло-розового. Красота написанности, остраненность изображенных предметов, их явленная чувственность завораживают и отталкивают, даже отпугивают — через них мы встречаем себя. Поскольку схваченные автором вещи и то, как эти вещи схвачены, содержат взгляд смотрящего — то, что мы видим, уже давно смотрит на нас.