Из серии "Долгожитель"

На первых парах развлечения — имитация драк, гимнастические мостики на железнодорожном полотне и технологически изощренные приспособления для суицида между деревьями — снимались на 16 миллиметровую пленку. Так рождалось искусство Юфита. В 1983 году деятельность Юфита и сподвижников обрела имя — Некрореализм. Можно, конечно, считать некрореализм продолжением средневековой традиции Ars Moriendi, искусства умирания, однако Юфит не изображает характерные для этой традиции пляски смерти, не рисует он и анатомические театры, не снимает трупы, не посещает морги, не живет на кладбище. 

С конца 1980-х Юфит берет с собой в лес две камеры: 16-мм и 35-мм. Первая — специально для фотографии. Параллельно с работой оператора Юфит снимает сам на шестнадцатимиллиметровую камеру. Из тысячи кадров он выбирает один, увеличивает его, фрагментирует, часто переворачивает, меняя горизонтальную позицию на вертикальную, верх на низ. Художник стремится проявить невидимое в игре света и тени, в странной «подвешенной» позиции персонажей. Он — очевидец. Он — «Остывший очевидец». Именно так называется одна из его фотографий. Очевидец, потому что кино-фото-глаз создает факт реальности. Остывший, потому что фотография всегда остается в прошлом. 

Рождаясь на границе жизни и смерти, черного и белого, фотографии Юфита демонстрируют процесс деформации образа. Этого эффекта художник добивается благодаря многократному контратипированию — переводу изображения из негатива в позитив. В середине 1990-х Юфит создает серию пейзажей. В этих моно-хромных фотографиях он формирует некрообраз возникающих на границе патетики и патологии пейзажей, как будто увиденных с высоты птичьего полета, и персонажей, вынесенных за пределы обыденности аутизмом и экстатическим предвосхищением смерти.  Герои Юфита — ни живые, ни мертвые. Они выключены из социального порядка, вынужденные скитаться на окраинах больших городов. Они не могут умереть, потому что не могут жить. Они скитаются на останках всемирной идеологии, нового порядка, порабощающего человека не меньше, чем тоталитарные режимы.  

Текст: Олеся Туркина и Виктор Мазин